Курдская сказка

Однажды падишах сказал своему везиру:
— Скажи мне, что это за еда, которую нельзя есть, что это за конь, которого нельзя назвать конем, и что это за человек, которого нельзя назвать человеком! Сорок дней тебе сроку. Не разгадаешь — голову долой.
Целый месяц пытался разгадать везир — так и не смог. Только десять дней жизни ему осталось.
Однажды идет он по дороге и видит: сидит Кечелок , грязный, сопливый. Противно стало везиру, плюнул он и хотел уже мимо пройти, как Кечелок окликнул его: — Постой, куда спешишь? Или ты думаешь, что ты умнее меня? Вот задал тебе падишах загадку, а ты и не можешь разгадать ее. Скоро, совсем скоро падишах срубит тебе голову. Оторопел везир. Повернулся он назад, подошел к Кечелку и говорит:
— Откуда ты знаешь?
— Откуда знаю — оттуда знаю! — отвечал Кечелок. — А только тебе всего десять дней ходить по земле осталось!
— Послушай, Кечелок! — взмолился везир. — Не знаешь ли, как разгадать мне загадку падишаха?
— А тут и знать нечего,— сказал Кечелок. — Вот, слушай! Еда, которую есть нельзя,— это огурец, созревший в тени: ни утром, ни вечером солнце не согревало его, он вырос горьким, и хоть огурец этот — еда, но есть его нельзя. Конь, которого нельзя назвать конем, — тот, у которого левая задняя и правая передняя ноги белого цвета, на лбу — белое пятно и к тому же конь этот с норовом. Словом, это простой конь. Хоть с виду это конь, но конем его назвать нельзя. А человек, которого нельзя назвать человеком, — это тот, кто женится и идет жить в дом тестя.
Обрадовался везир, поблагодарил Кечелка и поспешил во дворец. Рассказал он все падишаху, а падишах и говорит:
— Эх, везир, если бы это ты сам своим умом догадался, ты бы в первый день догадался. Говори правду, кто надоумил тебя?
— Кечелок меня надоумил,— сознался везир.
— Пойди приведи его ко мне,— приказал падишах.
Делать нечего — отправился везир за Кечелком. Вот
Кечелок входит во дворец к падишаху. Посмотрел на него падишах и, не говоря ни слова, взялся рукой за свою бороду. В ответ Кечелок приложил руку к своему виску. Засмеялся падишах и говорит:
— Кечелок, зачем ты руку к виску приложил?
— А ты, падишах, зачем за бороду схватился? Этим ты хотел сказать: «Глядите-ка, и такое чудище есть на свете»? А я, приложив руку к виску, пояснил, что ум человека — в его голове, а не в бороде.
Кечелок уселся перед падишахом, и падишах его спрашивает:
— Как тебя зовут?
— Меня зовут Исмаил-Чавиш.
Сидит Кечелок, разговаривает себе с падишахом о том о сем. В это время является к падишаху гонец от шаха персидского.
— Падишах, здрав будь, — говорит гонец.— Шах наш велел сказать тебе, чтобы ты немедленно отдал ему свою дочь в жены.
Молчит падишах, молчит везир, молчат приближенные.
А Исмаил-Чавиш говорит:
— Я не отдам.
Когда Исмаил-Чавиш так сказал, гонец начертил на полу круг. Тогда Исмаил-Чавиш вынул из кармана два кочи и бросил их в середину круга. Ничего не сказал гонец, молча повернулся и вышел из дворца.
— Что все это значит? — спрашивает падишах.
— Э-э-эх, падишах! — воскликнул Исмаил-Чавиш. — Как же ты правишь страной, если таких простых вещей не понимаешь? Вот он начертил круг, это значило, что они осадят твой город. А я, кинув в середину круга кочи, дал ему понять, что мы будем сражаться.
Через несколько дней шах персидский присылает падишаху три ножа, с виду совершенно одинаковых, и требует распознать, какой из них принадлежит самому шаху, какой — везиру и какой — векилю. Смотрели все смотрели, ничего разглядеть не могли: все три ножа — как один. Тут Исмаил-Чавиш сказал:
— Я сумею распознать, который нож кому принадлежит!
Велел он принести огня, сунул в него первый нож — лезвие ничуть не потемнело. Сталь оказалась первосортной.
— Это нож падишаха,— воскликнул Исмаил-Чавиш и отложил его в сторону.
Сунул второй нож в огонь — кончик слегка потемнел.
— Это нож везира, — сказал Исмаил-Чавиш.
Когда же он поднес к огню третий нож, то все лезвие сразу почернело.
— А вот это — нож векиля,— сказал Исмаил-Чавиш.
Донесли об этом персидскому шаху, подивился тот такой мудрости и послал падишаху двух кобыл одной масти и одного роста с требованием определить, которая из них — матка, а которая — детеныш.
Думали, гадали — никто не смог узнать. Обе лошади — как одна.
— Я знаю, как отличить,— сказал Исмаил-Чавиш. — Заприте их в темной конюшне, давайте им вволю еды, но не давайте воды. Три дня продержите в конюшне, на третий день выпустите. Матка обязательно побежит впереди, а детеныш — сзади.
Так и сделали. На шею обеим лошадям повесили дощечки с надписями: «Матка», «Детеныш» — и послали персидскому шаху.
Еще раз решил шах персидский испытать мудрость падишаха: послал он ему витую трубку длиною сорок метров и велел продеть через нее нить и связать ее концы.
Собрались все вокруг трубки, думают, гадают — никто ничего придумать не может.
— Я знаю, что надо делать!—воскликнул Исмаил-Чавиш. — Принесите мне длинную нить, немного меду и кусочек воска.
Когда ему все это принесли, Исмаил-Чавиш смазал медом кончик нитки, прилепил к нему кусочек воска и сунул конец в муравейник. Один большой муравей схватил этот кусочек воска и потянул за собой нитку. Муравью подставили отверстие трубки, он заполз в него, втащил за собой нитку и вытянул ее из другого конца трубки. Концы нитки связали и отослали персидскому шаху. Тогда персидский шах опять послал своего гонца с таким требованием: «Наши кони здесь ржут, значит, кобылы ваши от них жеребят принесут, весь приплод — наш! Отдавайте наших жеребят!»
Оторопел падишах, не знает, что и сказать.
— Падишах, здрав будь! — воскликнул Исмаил-Чавиш. — Дай мне с собой десять-пятнадцать молодцов, я пойду к шаху и дам ему достойный ответ!
Падишах немедленно дал ему пятнадцать самых сильных воинов, сели все на коней и вместе с Исмаил-Чавишем отправились во владения персидского шаха.
Как только перешли границу его владений, Исмаил-Чавиш со своими воинами стал истреблять всех собак, попадавшихся им на пути. Почти всех собак перебил.
Донесли об этом шаху. Выслал он своих людей, схватили они Исмаил-Чавиша и его воинов и привели во дворец.
— Зачем всех моих собак убил? — спрашивает Исмаил-Чавиша шах.
— Твои собаки ни на что не годны,— отвечает Исмаил-Чавиш.
— Как это не годны, с чего ты взял?
— Да вот пас я у себя в деревне овец, и вдруг набросился на них волк. Сколько я ни звал собак — ни одна не прибежала. Так и сожрал волк всех моих овец!
— Ты что, в уме? — воскликнул шах.— До твоей деревни месяц пути отсюда, как же могли мои собаки тебя услышать?
— А как это ваши кони здесь ржут, а наши кобылы от них жеребят принесли? Кто такое слыхал?
Засмеялся шах.
— Твоя взяла! — говорит.
Щедро наградил он Исмаил-Чавиша, отпустил его домой с подарками и больше уж не беспокоил падишаха. А падишах, увидев, какие богатые подарки получил Исмаил-Чавиш, выдал за него свою дочь замуж.
Семь дней, семь ночей длилась свадьба. Они достигли своего желания, а вы достигнете вашего.