Архив рубрики: «Приятные ночи» Страпаролы

Король Испании Галафро

Опубликовано автором Февраль 23, 2017

Король Испании Галафро из-за слов одного хироманта, предсказавшего, что жена украсит его рогами, строит башню и в ней запирает жену, которую обманывает Галеотто, сын кастильского короля Диего

Итальянская новелла из «Приятных ночей» Страпаролы

Галафро, могущественнейший король Испании, в дни своей молодости был храбрым и предприимчивым воином и благодаря своей доблести завоевал и подчинил своей власти многие земли. Достигнув престарелого возраста, он взял за себя молодую девицу по имени Феличана, женщину воистину прелестную, учтивую и свежую, точно роза, и, по причине своей редкостной привлекательности и такого же благонравия, она была пылко любима и обожаема мужем, который помышлял лишь о том, как бы ей угодить. Однажды, беседуя с неким хиромантом, который, как утверждала молва, был искуснейшим в своём ремесле, король пожелал, чтобы тот посмотрел его руку и предрёк уготованную ему судьбу. Выслушав пожелание короля, хиромант взял его за руку и подверг тщательному исследованию все линии, какие только на ней обнаружил; закончив осмотр, он погрузился в молчание, и на лице его проступила бледность.
Встревоженный молчанием хироманта и тем, что он стал белым, как полотно, король ясно понял, что тот увидел нечто такое, что ему очень и очень не нравится, и, дабы ободрить его, произнёс такие слова: «Откройте, маэстро, что вы увидели, говорите, не бойтесь, ибо, что бы вы ни сказали, мы это примем со спокойной и невозмутимой душою». Успокоенный королём, что может свободно обо всём говорить, хиромант сказал: «Священное величество, мне крайне прискорбно, что я прибыл сюда, дабы сообщить о вещах, которые причинят вам огорчение и досаду. Но теперь, после заверений ваших, я открою все, ничего не утаивая. Знай, о король, что твоя жена, которую ты так безгранично любишь, украсит твой лоб парой рогов; посему стереги её как зеницу ока». Выслушав это, король стал ни жив ни мёртв и, прощаясь с хиромантом, наказал ему хранить своё прорицание в тайне. Одолеваемый мрачными думами и размышляя дни и ночи о сказанном хиромантом и о том, как бы избегнуть столь унизительного позора, король решил поместить жену в крепкую башню и приставить к ней бдительную охрану, что и исполнил. И вот среди соседей распространилась молва, что король Галафро воздвиг твердыню и упрятал в неё жену, окружив её многочисленной стражей, но никто не знал, что было причиной этому. Дошёл этот слух и до Галеотто, сына кастильского короля Диего. Читать далее →

Брат Тиберьо Палавичино снимает с себя монашеский сан

Опубликовано автором Февраль 23, 2017

Брат Тиберьо Палавичино снимает с себя монашеский сан; перейдя в белое духовенство и став священником и учителем богословия, он влюбляется в жену резчика по дереву маэстро Кекино; с ведома и согласия мужа, она впускает его в дом; попав в подстроенную ему ловушку, он, застигнутый мужем, позорно бежит, и она спасает его от смерти

Итальянская новелла из «Приятных ночей» Страпаролы

Да будет вам ведомо, что во Флоренции, городе знаменитом и древнем, был один преподобный монах, прозывавшийся маэстро Тиберьо. К какому ордену принадлежал этот маэстро Тиберьо, сказать не берусь, так как сейчас этого не припомню. Был он человеком учёным, умелым проповедником, находчивым и остроумным оратором на учёных диспутах, и его глубоко чтили и уважали. По каким-то соображениям, которые мне не известны, он пожелал снять с себя монашеское одеяние и стать священником. И хотя после снятия монашеской сутаны окружавшее его ранее всеобщее почитание несколько поубавилось, всё же его не забыли и некоторые дворяне и особенно простолюдины. И, так как он был внимательным и отзывчивым исповедником, к нему явилась на исповедь одна на редкость красивая женщина, прозывавшаяся Савией — это имя, поистине, подходило к скромности такой женщины, какою она была. Муж её был резчиком деревянных фигур, которого звали маэстро Кекино, и в те времена не было никого, кто бы превосходил его в этом искусстве.
Итак, Савия, преклонив колени перед маэстро Тиберьо, сказала: «Отец, я лишилась моего исповедника, которому открывала все мои тайны. Прослышав о вашей благоуханной славе и о святости вашей жизни, я избрала вас моим духовным отцом и молю удостоить своим попечением мою душу». Увидев её свежею и прекрасной и похожей на розу в утренний час и разглядев, что она женщина статная и в лучшей поре цветения, маэстро Тиберьо настолько пленился ею, что, исповедуя её, был сам не свой и никак не мог решиться её отпустить. Дойдя до греха любострастия, маэстро Тиберьо спросил: «Питали ли вы, сударыня, в течение известного времени особое влечение к какому-нибудь священнику или монаху, которого вы полюбили?» И она, не задумываясь над тем, куда он клонит, бесхитростно и просто ответила: «Да, отец мой. Я горячо любила моего духовника; он был мне как отец, и я питала к нему должное и заслуженное им уважение и почтение». Услышав о сердечном расположении женщины к своему духовнику, маэстро Тиберьо осторожными и ласковыми словами побудил её сообщить своё имя и звание и указать, где она живёт.
Кроме того, он обратился к ней с просьбою проникнуться к нему полным доверием, любить и жаловать его так же, как она любила и жаловала своего покойного духовника. Наконец, он заявил, что по миновании праздника пасхи, движимый заботой о ней, придёт её навестить, дабы преподать ей духовное утешение. Выразив ему свою признательность и благодарность и получив отпущение грехов, она удалилась. После ухода Савии маэстро Тиберьо погрузился в подробный разбор её красоты и того, как достойно она держалась, и, ещё больше пленившись ею, порешил в сердце своём во что бы то ни стало добиться её любви, в чём, однако, потерпел неудачу, ибо уподобился тому живописцу, который, сумев хорошо набросать рисунок, не сумел столь же хорошо оживить его красками. По прошествии праздника Воскресения Господня маэстро Тиберьо отправился к дому Савии и стал прохаживаться перед ним и, когда ему доводилось её увидеть, кивал ей головою и обращался к ней со скромным приветствием. Но, будучи женщиной благоразумной и осмотрительной, она опускала глаза и притворялась, что не замечает его. Читать далее →

О двух врачах

Опубликовано автором Февраль 21, 2017

О двух врачах, из коих один был в большой славе и очень богат, но круглый невежда, тогда как другой — преисполнен учёности, но очень беден

Итальянская новелла из «Приятных ночей» Страпаролы

Жил некогда в городе Антенорее один чрезвычайно уважаемый и весьма состоятельный, но мало сведущий в медицине врач. Случилось так, что ему довелось лечить одного дворянина, и притом из виднейших в городе, вместе с другим врачом, который по своей учёности и опытности не имел себе равных, но отнюдь не был обласкан судьбою. Однажды, придя навестить больного, упомянутый знаменитый и богато одетый врач пощупал у него пульс и заявил, что он страдает очень зловредною и очень упорной горячкой. Врач-бедняк между тем, пошарив взглядом под постелью больного, случайно приметил там яблочную кожуру, из чего обоснованно заключил, что накануне вечером тот поел яблок. Пощупав затем его пульс, он сказал ему так: «Послушай, братец, я вижу, что вчера вечером ты поел яблок и что твоя свирепая горячка не иначе, как только от них». Не имея возможности оспаривать это, потому что так и было на деле, больной подтвердил, что сказанное врачом соответствует истине. Засим были прописаны подобающие лечебные средства, и врачи удалились. Когда они шли вместе по улице, тот, что был знаменит и прославлен, раздираемый завистью, принялся настойчиво просить своего сотоварища, врача-неудачника, чтобы он назвал признаки, по которым установил, что больной поел яблок, и посулил хорошо заплатить за это. Врач-бедняк, поняв, до чего тот невежествен, и опасаясь задеть его самолюбие, преподал ему своё наставление следующим образом: «Когда тебе случится явиться к больному ради его лечения, сразу же при входе к нему непременно брось взгляд под его постель и, если увидишь там остатки чего-либо съестного, знай наверное, что именно эту пищу больной и ел. Этот замечательный способ проверки указан в книге Великого Комментатора» Получив за свой совет кое-какую мзду, он распрощался со своим спутником.
На следующее утро пресловутый великий и несравненный врач, приглашённый лечить одного крестьянина, впрочем весьма зажиточного и даже богатого, войдя к нему в комнату, увидел у него под постелью ослиную шкуру и, пощупав и исследовав пульс больного, определил у него перемежающуюся лихорадку и сказал ему так: «Вот что, братец, я знаю, что вчера вечером ты позволил себе возмутительное излишество, ты съел осла и поэтому довёл себя до края могилы». Выслушав это нелепое и ни с чем несообразное объяснение, крестьянин, усмехнувшись, сказал: «Умоляю простить меня, ваша светлость, синьор мой, но вот уже десять дней, как я не притрагивался к ослятине и не видел другого осла, кроме тебя». С этими словами он отослал прочь столь высокоумного и глубокомысленного философа и приискал для себя другого, более сведущего врача.

Два побратима, оба солдаты, женятся на двух сёстрах

Опубликовано автором Февраль 21, 2017

Два побратима, оба солдаты, женятся на двух сёстрах; один из них ласково обращается со своей женой, а она поступает наперекор приказаниям мужа; другой держит свою жену в страхе, и она исполняет всё, что он ни прикажет. Первый спрашивает о том, как заставить жену быть послушной. Второй наставляет его. Первый угрожает жене, но она над ним потешается, и, в конце концов, муж остаётся осмеянным и посрамленным

Итальянская новелла из «Приятных ночей» Страпаролы

Мудрый и предусмотрительный врач, заметив, что в чьём-либо теле зарождается та или иная болезнь, принимает меры, какие сочтёт наилучшими, дабы пресечь её в самом начале, и вовсе не ждёт, чтобы эта болезнь развилась в полную силу, ибо свежая рана излечивается скорее и легче, нежели застарелая. Точно так же — да простят меня дамы — надлежит поступать и мужу с молодою женой — это значит, что он никоим образом не должен дозволить, чтобы жена взяла над ним верх, ибо, если впоследствии у него возникнет намерение подчинить её своей воле, это окажется делом невыполнимым, и ему придётся до самой смерти плестись позади неё, что и случилось с одним солдатом, который, желая укротить жену и безнадёжно опоздав с этим, смиренно терпел вплоть до конца своих дней любой из её недостатков.
Не так давно служили в Корнето, крепости, находящейся во владениях святого Петра, два побратима, которые любили друг друга так, как если бы родились из одного материнского чрева; одного из них звали Писардо, другого Сильверьо; кормились и тот и другой ремеслом солдата и получали жалованье от папы. И, хотя любовь между ними была велика, тем не менее они жили врозь. Сильверьо, младший годами и никем не руководимый, взял в жёны дочь одного портного, которую звали Спинеллой, — девушку красивую и стройную, но весьма своенравную. Справив свадьбу и приведя жену в дом, Сильверьо так пленился её красотой, что она казалась ему несравненною, и он стал угождать ей во всём, чего бы она у него ни потребовала. По этой причине Спинелла так осмелела и забрала над мужем такую власть, что стала ставить его ни во что или почти ни во что. И дело дошло до того, что, когда бедняга приказывал ей то-то и то-то, она делала совершенно другое и, когда он ей говорил: «Поди-ка сюда», — она неизменно уходила в другую сторону и смеялась над ним. И, так как простак смотрел на всё глазами жены, он не решался ни одёрнуть её, ни принять меры к её обузданию, но позволял ей своевольничать и делать всё, чего бы ей ни хотелось. Читать далее →

Портной маэстро Латтанцьо обучает своему ремеслу живущего у него в учениках Диониджи

Опубликовано автором Февраль 21, 2017

Портной маэстро Латтанцьо обучает своему ремеслу живущего у него в учениках Диониджи. Тот мало успевает в преподаваемом ему портновском искусстве, но отменно преуспевает в том, которое портной держит в тайне. Между ними рождается ненависть, и, в конце концов, Диониджи пожирает Латтанцьо и берёт в жёны королевскую дочь Виоланту

Итальянская новелла из «Приятных ночей» Страпаролы

На Сицилии, острове, который превосходит своею древностью все остальные, расположен отличный город, знаменитый своей надёжной и чрезвычайно глубокой гаванью и в просторечии прозывающийся Мессиной. Уроженцем этого города и был маэстро Латтанцьо, который отлично знал два ремесла, но одним он занимался у всех на глазах, а другим — тайком. Ремесло, которым он занимался открыто, было портняжество; хранимое им в глубочайшей тайне — — чародейство и колдовство. Вышло так, что Латтанцьо взял к себе в подмастерья сына одного бедняка, чтобы обучить его портновскому ремеслу. Тот, отчаянный плут по имени Диониджи, был так усерден и так сметлив, что с налёту схватывал всё, что бы ему ни показывали. Однажды случилось, что маэстро Латтанцьо, уединившись у себя в комнате и запершись изнутри, занимался в ней своим чародейством. Услышав, что там происходит что-то неладное, Диониджи тихонько пристроился к трещине в смежной с этой комнатою стене и увидел всё, чем занимался его хозяин Латтанцьо. Воспылав страстью к столь диковинному искусству, Диониджи устремил все свои помыслы на чародейство и колдовство и забросил изучение портновского дела, но не смел в этом признаться хозяину. Видя, что Диониджи совершенно переменился и из усердного и умелого превратился в лентяя и косорукого и к тому же отнюдь не стремится, как прежде, овладеть ремеслом портного, Латтанцьо распрощался с ним и отправил его к отцу. Отец, который был гол, как сокол, увидев сына, глубоко огорчился. Выдрав его и прочитав ему наставление, он вернул Диониджи к Латтанцьо, слёзно умоляя держать его у себя, драть как следует и сделать из него человека и говоря, что ему ничего другого не нужно, только бы он натаскал его в ремесле.
Зная, что отец его бывшего подмастерья последний бедняк, Латтанцьо снова принял Диониджи к себе и ежедневно учил его шить, но тот обнаруживал вялость ума и ничего не усваивал. По этой причине Латтанцьо ежедневно потчевал его пинками и тумаками и чаще всего так колотил его по лицу, что разбивал его в кровь, и в общем на долю бедняги приходилось больше затрещин, чем кусков, которые ему удавалось съесть. Но Диониджи терпеливо сносил все эти беды и по ночам пробирался к заветной трещине и, прильнув к ней, наблюдал за всеми действиями Латтанцьо. Убедившись в том, что его подмастерье безмозгл и туп и не в состоянии постигнуть показанное, Латтанцьо, занимаясь своим искусством, перестал от него таиться, так как ему представилось, что если Диониджи не может выучиться портновскому ремеслу, что вовсе нетрудно, то ему тем более не по зубам искусство чародейства и колдовства, постигнуть которое не так-то легко и просто. Поэтому Латтанцьо не стал больше скрываться от Диониджи и нисколько не стеснялся его присутствием. Читать далее →

Три отъявленных лодыря

Опубликовано автором Февраль 22, 2017

Три отъявленных лодыря сговариваются отправиться вместе в Рим. По дороге они находят кольцо с драгоценным камнем, и между ними разгорается жаркий спор, чьим ему быть. Один дворянин объявляет, что оно должно достаться тому, кто докажет своё превосходство в лености перед двумя другими; и дело остаётся нерешённым

Итальянская новелла из «Приятных ночей» Страпаролы

В городе Сиене — тому не миновало ещё и двух лет — обретались три закадычных приятеля, молодые годами, но закосневшие и погрязшие, как старики, в беспросветной лени, какую только можно себе представить. Один из них, будучи привержен чревоугодию больше, чем двое других, прозывался Обжорой; второго, так как был он человеком ничтожным и недоростком, звали все Сопляком; третьего, так как ума у него в котелке было негусто, именовали Умишком. И вот однажды все трое встретились случайно на перекрёстке и среди общего разговора Сопляк спросил: «Куда, братцы, держите путь?» Обжора ответил: «Я направляюсь в Рим». — «А чего ради?» — проговорил Сопляк. «Чтобы попытать счастья, — ответил Обжора, — и зажить, не утруждая себя». — «Значит, отправляемся вместе», — в один голос сказали оба приятеля. «С вашего позволения, и я охотно пошёл бы с вами», — заметил Умишко.
Оба приятеля великодушно приняли его в своё общество, после чего все они поклялись ни в коем случае не расставаться друг с другом, пока не доберутся до Рима. Продолжая путь и разговаривая о всякой всячине, Обжора опустил глаза вниз и увидел оправленный в золото драгоценный камень, который излучал такой блеск, что ослеплял зрение. Однако Сопляк первым указал на него обоим приятелям, а Умишко поднял кольцо с земли и надел его на свой палец. Из-за этого между ними разгорелся яростный спор, чьим ему быть. Обжора говорил, что оно должно отойти к нему, раз он первым его увидал. На это Сопляк возразил: «Оно причитается мне, потому что я указал на него раньше Обжоры». — «Нет, по праву оно принадлежит одному мне, — заявил Умишко, — так как я поднял его с земли и надел на палец». И, затеяв между собою свару и не желая друг другу уступить в споре, эти прощелыги перешли к делу и надавали один другому по голове и лицу такие затрещины, что у них отовсюду потоками лилась кровь. Случилось так, что в ту пору проезжал из своего поместья той же дорогою и возвращался в Рим мессер Гавардо Колонна — человек весёлый, большой выдумщик, и римский дворянин.
Заметив издалека трёх бродяг и услышав их крики, Гавардо остановился и некоторое время раздумывал, что ему делать, не на шутку страшась, как бы замеченные им люди не оказались убийцами и его не прикончили, и он уже не раз порывался повернуть коня и возвратиться назад. Но, собравшись с духом и приободрившись, последовал всё же своим путём дальше. Приблизившись к трём бродягам, он поздоровался с ними и произнёс: «Друзья мои, о чём вы тут препираетесь?» Ответил Обжора: «Ах, господин мой, вот в чём причина нашего спора. Мы, каждый в отдельности, вышли из наших жилищ и случайно сошлись на улице и сговорились вместе пуститься в дорогу, а идём мы в Рим. И вот, продвигаясь вперёд и ведя разговор, я увидал на земле оправленный в золото прекраснейший драгоценный камень, который по неоспоримому праву должен достаться мне, ибо я первым его увидал». — «А я, — вмешался Сопляк, — первым указал им на него, и, так как я первый указал на него, мне кажется, что получить его должен скорее я, чем они». Но Умишко, который тоже не спал, заявил: «Ах, синьор, кольцо должно принадлежать мне, а не им, ибо я поднял его с земли, хотя никто не подал мне знака, чтобы я это сделал, и надел на свой палец. Читать далее →

Два брата делят имущество

Опубликовано автором Февраль 22, 2017

Два брата горячо любят друг друга; один настаивает на разделе имущества, которое у них было общим; второй изъявляет на это согласие, но хочет, чтобы разделом занялся первый. Тот делает это; второй врат недоволен и требует от первого половину его жены и детей

Итальянская новелла из «Приятных ночей» Страпаролы

В Неаполе, где такое множество очаровательных женщин, городе, поистине славном и знаменитом, чинном и благовоспитанном, изобилующем всем тем, что может представить себе воображение, жили два брата, одного из которых звали Эрмакора, другого — Андольфо. Были они знатного происхождения и принадлежали к роду Карафа, и оба отличались живым умом. Они вели многочисленные дела и, успешно торгуя, накопили изрядное состояние. Будучи богатыми, со знатной роднёй и холостыми, они, как и подобает любящим братьям, жили вместе и оплачивали расходы по дому из общего кошелька. И такова была братская любовь между ними, что ни один из них не позволял себе ничего такого, что бы не было по душе другому. Случилось так, что младший из братьев, Андольфо — разумеется, с полного согласия Эрмакоры — женился, взяв своей законной женой женщину приятную и красивую, в жилах которой к тому же текла благородная кровь, по имени Кастория. Будучи благоразумной и наделённой высоким умом, она не меньше уважала и почитала своего деверя Эрмакору, чем мужа Андольфо. И тот и другой отвечали ей горячей любовью, и между ними царили такой мир и такое согласие, подобных которым никогда до этого не бывало. По милости всеблагого бога Кастория родила много детей и вместе с ростом семьи росла также привязанность взрослых друг к другу, укреплялось согласие между ними, множилось их богатство, и никогда у них не случалось ни малейших размолвок, но все трое разделяли одни и те же желания и стремились к одному и тому же. Уже успели вырасти и достигнуть совершеннолетия дети, как вдруг вмешалась слепая судьба — извечная завистница чужого благополучия — и попыталась внести раздор и войну туда, где царили единение и мир. И вот Андольфо, движимый ребяческой и безрассудной прихотью, решил разъехаться с братом, получить во владение свою долю имущества и зажить собственным домом где-нибудь в другом месте. Читать далее →

Шут Чимаросто отправляется в Рим

Опубликовано автором Февраль 27, 2017

Шут Чимаросто отправляется в Рим и поверяет папе Льву свою тайну, и тот, по его наущению, жалует плетьми двух своих доверенных камерариев

Итальянская новелла из «Приятных ночей» Страпаролы

В городе Брешии, находящемся в провинции Ломбардии, жил некогда шут по имени Чимаросто — человек очень хитрый и остроумный, но не слишком любимый своими согражданами и потому, что был одержим беспредельной жадностью, которую ничем нельзя было насытить, и потому, что обитал в Брешии, а пророка в своём отечестве не бывает. Находя, что его недостаточно ценят, ибо своими остротами он заслуживает большего, Чимаросто в душе возмущался этим и, в конце концов, не поделившись ни с кем своими намерениями, покинул Брешию и направился в Рим, рассчитывая загребать там несметные деньги; дела его, однако, обернулись совсем не так, как он того жаждал, ибо голодранец городу Риму не нужен. В те времена римским папой был Лев, родом немец, который, хоть и отличался глубокой учёностью, всё же не брезговал порой забавными выходками шутов и тому подобными развлечениями, как это в обычае у могущественных владык, но награждал он немногих, а вернее сказать, не награждал никого. Не располагая никакими знакомствами в Риме и не придумав другого способа предстать перед папой Львом, Чимаросто решил самостоятельно проникнуть к нему и показать ему свои дарования. Отправившись в Ватиканский дворец, где имел местопребывание папа, он сразу же при входе наткнулся на камерария достаточно внушительного телосложения с чёрной окладистой бородой, который спросил его: «Куда ты идёшь?» И, упершись рукой ему в грудь, заставил его отступить назад. Взглянув на угрожающее лицо камерария, Чимаросто умильным голосом произнес: «Послушай, братец, дозволь пройти, ибо мне нужно переговорить с папой о делах первостепенной важности».
В ответ на это камерарий проговорил: «Проваливай по добру, по здорову, а не то пеняй на себя!» Чимаросто, однако, продолжал настойчиво домогаться, чтобы камерарий его пропустил, по-прежнему утверждая, что ему необходимо переговорить с папой о наиважнейших делах. Услышав, что у Чимаросто дело первостепенной важности, камерарий, подумав, что тот будет щедро награждён папой, договорился с ним об условиях, на которых пропустит его во дворец. Их соглашением предусматривалось, что Чимаросто при своём возвращении вручит камерарию половину того, чем его пожалует папа, и Чимаросто охотно пообещал выполнить это. Направившись дальше, Чимаросто попал во вторую комнату, где сидел ещё один страж — весьма вежливый юноша, который, поднявшись со своего места, вышел ему навстречу и спросил: «Куда ты, приятель?» Чимаросто ответил: «Я хотел бы поговорить с папой». Юноша на это сказал: «Поговорить с ним сейчас невозможно, он занят, и одному богу ведомо, когда у него выдастся свободное время и он сможет с тобою поговорить». «Послушай, — принялся убеждать юношу Чимаросто, — не задерживай меня, ибо уж очень важны дела, о которых я собираюсь рассказать папе». Читать далее →

Три брата-бедняка

Опубликовано автором Февраль 27, 2017

Три брата-бедняка, странствуя по свету, стали несметно богатыми

Итальянская новелла из «Приятных ночей» Страпаролы

В одном благословенном городе жил некий бедняк, у которого было три сына, но кормить и содержать их ему, по бедности, было невмочь. И вот, подстёгиваемые нуждой, видя беспросветную нищету отца и принимая в расчёт его слабые телесные силы, сыновья, посовещавшись между собой, решили облегчить его бремя и пуститься с посохом и сумой в странствия по белому свету, дабы постараться что-нибудь заработать, чем они могли бы поддержать свою жизнь. Поэтому, упав перед отцом на колени, они попросили у него дозволения уйти из дому в поисках какого-нибудь заработка, обещая ему, по истечении десяти лет, вернуться на родину. Покинув отца с этим намерением, они добрались до определённого места и там, сочтя, что им пора разойтись, расстались друг с другом. Старшему довелось набрести на лагерь отправлявшихся на войну солдат, и он нанялся слугою к возглавлявшему их полковнику. В короткий срок он приобрёл опыт в военном деле и сделался настолько храбрым солдатом и доблестным воином, что стал первенствовать среди остальных; и был он так проворен и ловок, что с помощью двух кинжалов влезал на стену осаждаемой крепости, сколь бы высокой она ни была. Второй добрался до некой гавани, где строились корабли, и попал к одному из корабельных мастеров, который был выдающимся знатоком своего дела. В короткое время он настолько преуспел в этом искусстве, что не имел равных себе и прославился во всём том краю. Последний из братьев, слыша сладостное пение Филомены и испытывая от него величайшее удовольствие, шёл всё вперёд и вперёд вослед ей и её песням по мрачным долинам и лесным чащам, вдоль озёр и по уединённым и отзывающимся эхом рощам, по пустошам и необитаемым местам.
И его до того пленило сладостное пение птиц, что, позабыв путь, которым пришёл и мог бы возвратиться назад, он остался в этих лесах и, пребывая непрерывно в течение десяти лет среди этой глуши без крова над головой, превратился в самого настоящего дикаря, и так он привык к этим местам, что выучился языку всех тамошних птиц, слушал их с величайшим наслаждением, понимая их речи, и во всём этом был столь же сведущим, как бог Пан среди фавнов. Но вот пришла пора возвращаться на родину, и два первых брата сошлись в назначенном месте и стали дожидаться третьего брата. Увидев, как он, весь обросший густою шерстью и совершенно нагой, идёт по направлению к ним, они устремились к нему навстречу и, охваченные нежностью и любовью к нему, разразились слезами, обняли, расцеловали и одели его. И когда они подкреплялись в харчевне, вдруг возле них взлетела на дерево птичка и, распевая, прощебетала на своём языке: «Да будет вам ведомо, о обжоры, что в углу харчевни сокрыт уже давно предназначенный для вас богатейший клад; подите и возьмите его». И, прощебетав эти слова, птичка улетела. Тогда брат, пришедший последним, перевёл слово в слово двум другим братьям сообщение птички. Читать далее →

Маргарита Сполатина влюбляется в монаха-отшельника

Опубликовано автором Февраль 27, 2017

Маргарита Сполатина влюбляется в монаха-отшельника Теодоро и пускается вплавь на свидание с ним, но, обнаруженная своими братьями и обманутая зажжённым ими огнём, прискорбным образом тонет в море

Итальянская новелла из «Приятных ночей» Страпаролы

Рагуза, знаменитейший город Далмации, расположен у моря, и невдалеке от него лежит островок, обычно именуемый Средним островом, на котором находится хорошо укреплённый и на славу построенный замок, а между Рагузой и названным островом из моря поднимается небольшая скала, где нет ничего, кроме маленькой церковки и примыкающей к ней крытой досками хижины. Из-за бесплодия этого места и нездорового воздуха никто там не жил, кроме монаха Теодоро, который, замаливая свои грехи, благочестиво служил в этом храме. Не имея средств для поддержания своей жизни, он порою переправлялся в Рагузу, порою на Средний остров и собирал там подаяние. Случилось так, что, будучи как-то на Среднем острове и, по своему обыкновению, побираясь и моля, чтобы ему подали хлеба, он обрёл нечто такое, чего никогда не помышлял обрести. Ибо с ним повстречалась прелестная и очаровательная юная девушка по имени Маргарита, которая, увидев, как он хорош собою и статен, сочла про себя, что такому мужчине больше пристало предаваться земным удовольствиям, чем томить себя в одиночестве.
По этой причине Маргарита с такой горячностью заключила его в своём сердце, что дни и ночи думала только о нём. Монах, который ещё ни о чём не догадывался, по-прежнему продолжал побираться и часто приходил в дом Маргариты и просил милостыню. Охваченная любовью к нему, она никогда не отказывала ему в подаянии, но всё ещё не решалась признаться в любви. Но любовь, которая опекает всякого, кто охотно следует её правилам, и никогда не упустит подсказать ему путь к осуществлению его заветных мечтаний, придала ей недостававшую смелость, и, обратившись к монаху, она сказала: «Брат Теодоро, единственная услада моей души, томящая меня страсть такова, что, если вы не поможете мне, вам придётся вскоре увидеть меня бездыханной. Пылая любовью к вам, я больше не в силах противиться любовному пламени. И, дабы вы не стали причиною моей смерти, поторопитесь помочь мне». Произнеся эти слова, она горячо заплакала. У монаха, который всё ещё не догадывался, что она его любит, от этого признания помрачился рассудок, как у помешанного. Читать далее →